На видео – лабрадор отобрал соску у ребенка. Ему тоже нужно. ))

slovomame.ru

Как-то однажды, когда у меня еще не было дочки, я наткнулась на обсуждение одной ситуации. Мама маленькой девочки писала о том, как дочь спросила ее про бездомных котят в подъезде, почему у них нет дома. На что мама ответила, что у котят, конечно, есть дом, они просто вышли погулять.

С большим удивлением я прочла множество поддерживающих комментариев. Все «френды» автора одобряли этот поступок и маму в желании оградить дочь от переживаний.

Примерно в тот же период я натолкнулась на иную историю. Папа маленького мальчика подвел сына к окну, показал на людей, которые куда-то шли или ехали, говорили по телефону, курили в окнах и прочее, и сказал: «Посмотри, сынок. Это – целый мир, в котором много людей. И ты никому из них не нужен. Никто из них не придет тебе на помощь. Ты в целом мире один, и можешь рассчитывать только на себя».

Комментарии под этим постом уже не просто удивили, а скорее шокировали меня. «Зрители» поддерживали папу, разглядев в нем желание вырастить мальчика «настоящим мужчиной» «без розовых очков».

Конечно, я тоже писала. В первом случае я робко спросила, а что, мол, если девочке сказать правду и побыть с ней, пока она сталкивается с несовершенством мира и своими чувствами в связи с этим. Во втором я (тоже робко) заметила, что  я вот, например, живу в мире, где мне помогают, где я нужна.

В первой истории меня обвинили в желании нарочно причинить ребенку боль, во втором – что я и живу в тех самых розовых очках, а на самом деле то люди другие, мне просто кажется, что мне помогают.

Сейчас моей дочери пять лет, и меня не перестает удивлять, насколько по-разному искажают восприятие мира родители своим детям. Удивительно и странно, как мы решаем для себя вопрос «что говорить детям, а что – нет». Чем мы при этом руководствуемся? Своими собственными искажениями, конечно. Своими иллюзиями о мире, своими страхами, пробелами, предубеждениями.

Для кого-то мир недружелюбен, враждебен, в нем нет заботы и помощи. Для кого-то мир совершенен, в нем не может быть бездомных котят. Решая, что рассказывать о мире, мы передаем свое восприятие ребенку.   

На мой взгляд, есть темы, на которые с ребенком говорить необходимо. При этом, необходимо говорить: а) свободно, б) осторожно. Это трудные темы. Такие как смерть, секс, потери. И множество других тем, которые у большинства из нас рождают неприятные чувства. Боль, страх, стыд, тревогу, обиду, злость, отвращение. Эти чувства и мешают нам говорить со своими детьми.

Дело ведь в том, что прежде чем рассказать ребенку о бездомных котятах, нужно самому быть готовым к тому, что они есть. Быть готовым к своим чувствам в связи с этим.

По аналогии, рассказать ребенку о смерти и помочь пережить и принять свою смертность можно, только если вы сами приняли тот факт, что вы совершенно точно когда-то умрете. Не просто понимаете это головой, а имели «удовольствие» столкнуться со всем ужасом, страхом, тревогой и болью в связи с этим, прожить их и жить дальше.

По аналогии, свободно говорить с ребенком о сексе возможно, если вы сами без внутреннего осуждения любите его и не считаете чем-то грязным. Если для вас секс не связан с пошлостью, грязью и как следствие стыдом и запретом, то вам и вашему ребенку будет легко в этой теме.

По аналогии, говорить о потерях (разводе, сломанной игрушке, переехавшем друге) так, чтобы помогать ребенку проживать их возможно, только если вы сами умеете быть в этой боли. Избегаете обид и страданий – конечно, в этом случае в мире вашего ребенка их не будет.

Ну, и не будет, казалось бы, что с того. Хорошо же. Живет ребенок без боли, без страданий, без потерь. Живет в мире, где никто не умирает, где у всех котят есть дома. Должно же быть у него счастливое детство, в конце концов, и так далее.

Так-то оно так. Но если мешать ребенку развиваться своевременно, то ему потом будет куда тяжелее. Гораздо сложнее столкнуться со смертностью лет в 30, когда ты совершенно не знаешь, как с ней обходиться. Можно, конечно, от нее по привычке убежать. Убегать можно долго, некоторые бегают всю жизнь. Это все равно что жить на радуге и упорно замечать только один цвет.

Цвет смерти – он ведь не черный. На самом деле вслед за ужасом и болью в осознавании смертности приходит столько приятного. Как, например, невероятная ценность своей жизни, каждой ее минуты.

Многие из нас, наверное, выросли в советских семьях - в стране, где «секса нет», как нет грязи. Как будто секс – это что-то мерзкое, что нельзя пускать на порог. Как следствие – множество мужчин и женщин, стыдящихся, не умеющих обращаться со своей сексуальностью, запирающие ее внутри себя вместе с множеством болезней или разбрасывающиеся ею, не умеющие по-настоящему красиво сексуально одеться, не связав секс с пошлостью.  

Я знаю семьи, в которых не обсуждается смерть. Встречающиеся мертвые животные там «спят». Знаю семьи, в которых дети не в курсе, что их родители развелись. Знаю семьи, в которых слово «секс» под запретом. Знаю семьи, в которых нельзя плакать, нельзя злиться. Знаю семьи, где родители никогда не ругаются при детях и страшно гордятся этим.

Знаю семьи, где, напротив, рассказами и откровенностью злоупотребляют. Где мама при разводе рассказывает ребенку о том, как плох его отец. Где занимаются сексом при подрастающем ребенке. Где воспитывают тех самых «настоящих мужчин», искажая мир, делая его хуже, чем он есть на самом деле.

Никто не может дать правильного ответа о том, что говорить ребенку, что от него скрывать. Каждый решает этот вопрос для себя сам, отталкиваясь, как я написала выше, от своих чувств и мыслей.

Что касается меня, мне очень важно быть с ребенком откровенной и помогать ей сталкиваться с разными «цветами» жизни, проживать эти столкновения, не бегать от них.

Когда дочь спросила меня, умрет ли она тоже когда-нибудь (раз умирают птички), я ответила: «Да». Однажды дочка поняла, что т.к. я родилась раньше нее, я и умру раньше. Мы сидели с ней в коридоре на полу и вместе ревели. Когда умер дачный сосед, я взяла Майю за руку, чтобы показать ей, как выглядит смерть. Она очень просила меня. Раньше она видела смерть только у животных.

Но в то же время, когда маленького котенка на даче свекрови разорвали собаки, я не смогла сказать Майе. Я сказала, что его отдали другим людям. Разорванный собаками котенок – это для меня слишком, я сама не готова принять этот факт, я сама предпочитаю в это не верить.

Это, в общем, и есть моя основная мысль – делитесь с детьми тем, что вы сами принимаете как часть жизни, к чему вы готовы. И не делитесь, если вам трудно. Только делайте это осознанно. Понимая, что вы просто не можете. А не потому что «ребенок не должен этого знать».

На самом деле ребенку гораздо важнее знать о том, как появляются и умирают люди, как проживать потери, чем названия дальних стран и планет, английский алфавит, чем занимались люди тысячу лет назад или чему там еще учат детей из того, что имеет так мало отношения к их реальной детской жизни.

Если же вы чувствуете трудность в какой-то теме – это знак, что данную тему вам для начала нужно прожить самому. 

Автор: Анна Жулидова

Ярньюс.Нет – Ярославль