Ярославские журналисты Марина Шиманская и Сергей Метлица вспоминают события 25-летней давности.

Как возвращались святыни

Случайность или чудо?

Память человека избирательна и своевольна: некоторые моменты жизни она «записывает» так ярко и подробно, словно заранее знает, что спустя годы ты обязательно вернешься к их осмыслению.

Тот летний день 1988 года, когда в Спасо-Преображенский монастырь из церкви Николы Надеина привезли деревянный короб с мощами князя Федора Черного и его сыновей, мне запомнился так, как ни один другой за десять лет работы в музее. В то время еще и храмы, и иконы, и даже святые мощи для нас, сотрудников музея, были не чем иным, как памятниками истории и культуры, которые мы призваны изучать и хранить для потомков. Делали это честно, трепетно, и с большой любовью ко всем предметам старины. И вот на наших глазах один из объектов хранения, мощи ярославских князей, начинали жить своей, церковной жизнью, для нас совсем незнакомой. Ее представители - люди в рясах - пришли за ними в наш музей, который когда-то был их монастырем.

В самой маленькой комнате старинных погребов, перед мощами начался молебен. «Лучше» места, чтобы избежать публичности, было не сыскать: теснота такая, что ни войти, ни выйти. Но пропустить столь необычное событие мы не могли и собрались неподалеку от здания, внимательно наблюдая за происходящим. Всем хотелось посмотреть, как выглядят мощи и что там с ними делают священники? Какая сила меня туда повлекла, догадываюсь только теперь, а тогда ни за что не объяснила бы, как решилась протиснуться к мощам сквозь плотную стену незнакомых людей в церковных одеяниях. И вот я оказалась перед деревянным коробом с покрытыми тканью мощами, различила три темных черепа и посередине слегка приподнятую кость руки. Недолго постояв у короба, я вернулась к своим, которые, конечно же, поинтересовались, как выглядят мощи. Рассказала: один череп - большой, два других по бокам - поменьше, а как расположена рука, еще и показала на себе. Долго разговаривать, к счастью, не пришлось - я спешила в Музей истории города на экскурсию. Туда добежала привычно быстро, а через полтора часа, проводив туристов, вернуться в музей с той же легкостью не могла. Сильная боль в пояснице возникла неведомо откуда, а при движении становилась невыносимой. Ничего подобного прежде со мной не случалось. Преодолевая боль, поплелась. Особенно трудно было подниматься по крутой лестнице на свое рабочее место в бывшую Воскресенскую церковь монастыря. И тут я встретила сотрудника, который, выслушав мои недоумения по поводу странной боли, предложил мне взять в руки свечку, оставшуюся у него после молебна. Хотя никакой связи между своим здоровьем и мощами я не видела, согласилась. Почему бы и нет? Подержала в руках огарок свечи и «поползла» к себе. В рабочей суете не заметила, что боль бесследно прошла. Что это было - случайность или чудо? Я не знала. Но легкий «щелчок», который я получила, побуждал искать ответ поскорее: в Церковь должны были вернуться не только святыни, но и люди.

Мощи - значит мощь

Сколько раз мне приходилось говорить и слышать слово «мощи», даже не сопоставляя его с однокоренным - «мощь», обозначающим огромную силу. А в русском языке, как известно, случайностей не бывает. Мощи и есть огромная сила. Это знание было открыто первым христианам. Рискуя жизнью, они собирали останки святых мучеников и хранили их, понимая, что мощи обладают той же чудотворной силой, что и святые благодаря своему тесному соединению с Богом. С тех древних времен в каждом храме Божественная Литургия совершается на мученических мощах, крошечные частички которых зашиты в антиминс, плат для престола. Благодаря даже самым маленьким частичкам мощей святые становятся незримыми участниками богослужений. Еще Иоанн Златоуст отметил удивительную особенность мощей: как бы их ни разделяли, сила их не уменьшается.

Подтверждением неисчерпаемой чудесной силы святых мощей стали и удивительные истории их возвращения в Церковь после многих десятилетий безвестного пребывания в музеях.

Благоверные князья Федор, Давид и Константин, ярославские чудотворцы

Сорокалетним княжением Федора Черного заканчивался в Ярославле XIII век, время унизительного подчинения непобедимой Орде. Тогда перед каждым русским князем стоял трудный выбор: склонить голову перед татарами, спасая от разорения свой удел, или вступить с врагом в неравный бой, даже без надежды на победу. Федор Черный избрал путь дипломатии, избавив город от набегов татар.

Последний день своей жизни князь провел в Спасо-Преображенском монастыре. Под звон колоколов его перенесли сюда из княжеских палат. В монастыре он принял схиму и благословил собравшихся ярославцев, попросив у всех прощения . А когда монахи начали читать утреню, осенил себя крестным знамением и умер.

Деревянная колода с телом князя оставалась под Спасо-Преображенским собором монастыря. Обоих его сыновей - Давида и Константина после смерти положили рядом с отцом. А когда в 1463 году князей решили предать земле, во время погребального пения в храме начали совершаться чудеса исцелений. Архиепископ Ростовский Трифон, узнав об этом, прислал для проверки святости мощей своего протопопа. Тот не поверил монахам и в пылу спора разорвал одежды на мощах князя. Протопоп и епископ, усомнившиеся в святости князей, тяжко заболели. Исцеление им принесли только покаяние и молитвы у мощей.

А в монастырь к ярославским чудотворцам потянулись верующие, побывали здесь многие русские государи. У мощей молились Иван III, Иван Грозный, Екатерина II. В 1831 году в их честь по проекту местного архитектора П.Я. Панькова рядом с собором построили церковь, в которой они и пребывали до революции. После 1917 года постройки монастыря разделили между разными советскими организациями, но «выселять» князей не решились. А в 1938 году мощи стали одним из главных экспонатов антирелигиозного музея, открывшегося в церкви Ильи Пророка. Чтобы научно обличить церковников в обмане, мощи отправили на экспертизу. И надо отдать должное медикам того времени, которые не побоялись написать заключение о подлинности мощей. Признавая их древность и удивительную сохранность, они сделали неожиданный для ученых вывод: «…последнее слово о причинах сохранности тел князей Феодора, Давида и Константина принадлежит уму и религиозной совести народа».

Музей просуществовал несколько лет и в 1941 году был закрыт - его директор ушел на фронт. А мощи благоверных князей Федора, Давида и Константина оказались в храме Николы Надеина, который в 30-х годах использовался как хранилище музейных фондов, в годы войны - как склад госпиталя, а в 1959 году вошел в состав музея-заповедника. Остается загадкой, когда и как туда попали святые мощи. По музейному преданию, их перенесли ночью в храм сотрудники музея. Чтобы надежнее скрыть, намеренно не внесли их в книги учета фондов. Рядом с ними лежали еще одни мощи, происхождение которых было неизвестно. Когда в 80-х годах новая заведующая архитектурным отделом Е.А. Анкудинова принимала дела, в церкви Николы Надеина ей так и сказали: «Это Федор Черный с сыновьями, а рядом - неизвестно кто». Почему-то неопознанные мощи называли «Сибирской мумией». Реставратор музея А.Ф. Черторижская регулярно приходила в храм, чтобы поддерживать их в порядке. И если мощи князей ухода не требовали, то «мумию» приходилось нередко протирать.

Во время туристического сезона в храме Николы Надеина проводили экскурсии. А иногда музейщики тайно к мощам допускали тех, кто об этом просил. В 1987 году Е.А. Анкудинова привела к мощам своих близких друзей - они искали помощи в рождении детей. Пришли не по крепкой вере - от безнадежности. А святые откликнулись: в 1988 году у молодой пары родились три девочки! Одну врачи спасти не сумели, а две благополучно выросли и стали хорошими, добрыми людьми, с которыми я хорошо знакома. История эта осталась только в памяти причастных к ней людей - в музейных документах чудеса не записывали.

Вряд ли кто догадывался тогда, что столь явным чудом мощи благоверных князей Федора, Давида и Константина словно напоминали о себе и предупреждали о том, что грядут большие перемены. А начались перемены с того, что в 1988 году государство позволило Церкви широко отметить 1000-летие Крещения Руси.

В преддверии празднования «вражеские голоса» сообщили, что в Ярославле в бедственном состоянии находятся мощи святого князя Федора Черного. В Ярославле «голоса» услышали. В своих воспоминаниях о митрополите Иоанне (Вендланде), журналист Э. Меженная пишет:

«Главный редактор газеты, в которой я работала, послал меня в облисполком на заседание комиссии. Обсуждали, как организовать встречу на высшем уровне. Слово взял начальник областного КГБ генерал Разживин. Суть его выступления сводилась к следующему: “На Западе распространено заявление диссидентов, что в Ярославле в непотребном виде находятся мощи каких-то святых. Надо узнать, правда ли это, и, если правда, – исправить положение” Я рассказала об этом Владыке. Он разволновался и сказал: ,,Это князь Федор с сыновьями Давидом и Константином. Раньше святые мощи находились в церкви Николы Надеина. Я прикладывался к ним в 1967 году, меня туда тайком проводил работник музея за день до своего ухода на пенсию.В списке прибывающих в Ярославль иностранных гостей, Владыка увидел фамилию Шаховского. - Это архиепископ Иоанн Шаховской! Прямой потомок князя Федора Черного. Он обязательно попросит разрешения помолиться у мощей святых ярославских князей. Я познакомился с ним, когда был в США. Он присылал мне в Ярославль письмо с просьбой поставить свечу или перед мощами благоверных ярославских князей, или перед их иконой. И просил обязательно сообщить ему: перед чем я поставил свечу. Я ответил, что перед иконой. Он все понял…’’

После вмешательства Владыки события развивались следующим образом. Был объявлен аврал, и в самые короткие сроки мощи князя Федора с сыновьями были извлечены из небытия, приведены в соответствующий вид. Перед мощами поставили подсвечник и выделили «дежурного» священника, чтобы можно было отслужить молебен.Приехавший с делегацией Шаховской оказался не архиепископом из США, а еще одним потомком благоверного князя Феодора – профессором богословия из Парижа, Дмитрием Михайловичем Шаховским. Первое, о чем он попросил, приехав в Ярославль, – это провести его к мощам благоверного князя Федора и чад его Давида и Константина... Оказалось, что у него была тяжело больна жена, и он специально поехал в Россию, помолиться о ней своим святым предкам».

Другие участники этого совещания вспоминают о том, как они удивились неожиданному решению генерала КГБ Разживина исправить положение, и рассказывают, что «в течение суток мощи извлекли из заточения и в ближайшее время передали Церкви».

Чудесным образом в 1988 году вдруг все сошлось и совпало: и чудо от мощей, и указание генерала, и хлопоты уважаемого властями митрополита Иоанна, и воля архиепископа Ярославского Платона, и просьба Д. Шаховского поклониться мощам предков.

А череда удивительных событий продолжалась: приехавший в Ярославль Димитрий Шаховской познакомился с фотокорреспондентом ТАСС Сергеем Метелицей и спросил у него, кто может дать разрешение побывать у мощей Федора, Давида и Константина. Сергей Иванович указал ему на председателя облисполкома В.Ф. Горулева. Перед властями встала непростая задача - выполнить просьбу потомка ярославских чудотворцев, не привлекая к этому внимания горожан. Выбор пал на Спасо-Преображенский монастырь. Так благоверный князь Федор с чадами вернулся именно в то место, где принимал схиму, откуда отправился в жизнь вечную, и где Господь свидетельствовал о его святости множеством чудес, происходивших у мощей.

Но прежде чем продолжать рассказ о передаче княжеских мощей, несколько слов надо сказать о Дмитрии Михайловиче Шаховском. Хотя его родители были вынуждены эмигрировать из России, любовь к родине сохранили до конца своих дней. Дмитрий родился в Париже в 1934 году и вырос в русской среде. В юности получил французский паспорт, без которого ни учиться, ни работать было невозможно. Окончил Сорбонну. Стал профессором, доктором историко-филологических наук и признанным на Западе специалистом по русской генеалогии. Дмитрий Михайлович в одном из своих последних интервью в Париже рассказал о том, что его волнует сегодня:

«Я много лет преподавал и преподаю по сей день русскую историю, философию, историю православной церкви. Стремлюсь показать студентам настоящую Россию. Объять необъятное невозможно, но я даю необходимые основы для адекватного восприятия России. Она сегодня очень многоликая. Я вижу свою задачу в том, чтобы свидетельствовать о той России, из которой мы вышли, и наводить мосты с той, которая возрождается после тяжелейших испытаний. Надо помогать стране, исправлять искаженный образ, который навязывают ее недруги. В наведении мостов предстоит немало сделать следующему поколению. Поэтому я очень рад, что мои сыновья сейчас работают в России. У них патриотические взгляды».

Такая преданность России вызывает большое уважение, согревает сердце и удивляет - как он сумел пронести через всю жизнь любовь к своей далекой родине, как обрел столь глубокое понимание страны, в которой не жил, как сумел передать детям свою любовь к России?! Как видно, духовное влияние его святых предков не знает границ ни во времени, ни в пространстве.

А теперь вернемся в 1988 год. Пятого июля из музея мощи благоверных князей перевезли в Федоровский собор, где их встретили верующие.

Вот что вспоминает о событиях тех дней Э. Меженная: «Архимандрит Михей Хархаров (в то время настоятель Федоровского кафедрального собора) пришел к Владыке Иоанну с радостной вестью. Сказал, что предполагается облачить мощи по русскому обычаю в льняные одеяния. На что Владыка возразил: « Благоверный Федор был схимник, и его надо облачить в монашеские одежды. А его сыновья – князья, их надо облачить в парчу». Митрополит Иоанн сделал благоверному Федору подарок: отдал свою новую монашескую мантию из натурального шелка, настолько хорошего качества, что ее даже не пришлось гладить – все 40 складочек были одна к одной.Когда спустя несколько дней Владыка Иоанн причащался у отца Игоря Мальцева, спросил его:- Принял ли преподобный мой подарок?- Принял! Принял! - радостно закивал отец Игорь.…»

Митрополит Иоанн воспринимал возвращение мощей ярославских чудотворцев в Церковь как огромную личную радость. Его, русского аристократа, человека высокой культуры и интеллекта, сложная судьба князя Федора Черного заинтересовала давно. Как-то в газете «Северный рабочий» он прочитал статью историка-атеиста, который возмущался, что «церковники в своих проповедях говорят о каком-то Федоре Черном - лампада», и восклицал: « Да разве русский народ назовет что-нибудь хорошее черным?» Как видно, автор не знал церковно-славянского языка, в котором «чермный» обозначает красный, красивый. Архиерей, доктор богословия, не имел возможности ответить ученому через газету. Он сделал это иначе - написал исторический очерк «Князь Федор (Черный)». Книга Иоанна Вендланда увидела свет только в 1999 году, через десять лет после его смерти. Но и нынешним историкам, среди которых часто встречаются потомственные атеисты, стоит ее прочитать, чтобы не пускаться в размышления о существовании двух Федоров Черных - без веры и одного святого не понять.

В Федоровском храме мощи находились двадцать лет, пока на Волге не появился Успенский собор, построенный к 1000-летию Ярославля меценатом В.И. Тырышкиным. Конечно же, главная святыня города должна была находиться только там. И 1 октября 2011 рака с мощами, установленная на лафете БТРа, отправилась в новый кафедральный собор. Во главе крестного хода шел архиепископ Рыбинский и Угличский Вениамин, один из самых уважаемых и любимых ярославских пастырей, который сопровождал святые мощи и во время их первого «переезда» из музея в Федоровский собор.

Успенский собор встречал святых звоном колоколов. Невероятно, но в нем к тому времени их уже «ждали» мощи благоверных князей Василия и Константина, после которых смоленский князь Федор, взяв в жены княжну Марию Васильевну и встал на ярославский престол.

Святые благоверные князья Василий и Константин

Если мощи ярославских чудотворцев, «путешествуя» по музеям, все-таки никогда не терялись, то мощи князей Василия и Константина после закрытия Успенского собора считались утраченными безвозвратно.

Василий и Константин были сыновьями первого ярославского князя Всеволода. После героической гибели отца в битве с татарами на Сити в 1238 году править княжеством пришлось старшему из них, Василию, которому было восемь лет. Спустя четыре года он съездил к хану в Орду за ярлыком. Умер Василий во Владимире, куда в 1249 отправился к Александру Невскому. Тело князя привезли в Ярославль и похоронили под Успенским собором.

Власть перешла к его младшему брату, Константину. В 1257 году он погиб в кровавой сече с татарами, которая в истории известна как битва на Туговой горе. Константина захоронили рядом с Василием. Мощи князей обнаружили нетленными во время строительства нового Успенского собора, но решили их предать земле. В их житии рассказывается, что во время погребального пения началась буря с громом и молниями, которую ярославцы восприняли как гнев Господа. Стихия бушевала две недели, и архиепископ Ростовский Тихон велел перенести мощи князей в Борисоглебскую церковь, что стояла неподалеку. Там от них начали совершаться чудеса исцелений слепых, хромых, расслабленных, бесноватых. В 1501 году князья Василий и Константин были причислены к лику святых, а их мощи заняли свое место в построенном соборе. В XIX веке для них поставили церковь. Здесь они и встретили революцию. Что с мощами произошло после закрытия храмов, не знал никто. И только в 1980-х годах они явили себя в Ярославском музее-заповеднике.

Заместитель директора музея Н.А. Грязнова хорошо помнит, как их нашли:

« Мощи Василия и Константина обнаружились совершенно случайно. У нас был был документ, что они поступили в музей в конце 20-х годов. Бумага официальная, с фамилиями принявших их хранителей. Это значит, что мощи тогда рассматривали как историческую ценность. Но после поступления судьба их не прослеживалась - даже те, которые начинали работать в 1950-х годах, не видели и не знали, где они могут храниться. И вот в 80-х годах в фондах начался ремонт. Мы стали освобождать все помещения. И, разбирая стеллажи, на которых стояла старинная мебель, мы нашли необычные для музея предметы, которые выглядели как детские гробики. Решили, что их взяли в фонды как образцы похоронной традиции. Хранитель А.Ф. Черторижская атрибутировала обивку «гробиков» - это была богатая парча. Значит, наша версия о гробиках неверна. Хотелось понять, что же это такое. Тогда сотрудница музея Н.Н. Тупицина решила изучить списки церковных предметов из Успенского собора. В них-то и было описание так называемых «детских гробиков»! Это оказались раки с мощами князей Василия и Константина. Мы даже не сомневались, что прежние сотрудники специально их так далеко спрятали. Хранители привели раки в порядок, вычистили обивку и отправили их обратно - под стеллажи. На всякий случай, подальше с глаз. А в 1989 году, когда началась перестройка, мы решили передать мощи Церкви. Позвонили в епархию, сообщили о нашем желании. Нас попросили дать документы, подтверждающие, что это именно княжеские мощи. Я нашла опись 20-х годов, и мощи князей Василия и Константина мы передали в Федоровский собор».

А в 2010 году мощи благоверных князей вернулись на свое законное место - в Успенский собор. Под сводами храма «встретились» святые ярославские князья, по-разному служившие в годы татарского нашествия своему Отечеству: Константин - вступая в смертельную битву с врагом; Федор - предпочитая сражению дипломатию во имя спасения своей земли. Господь принял княжеские подвиги, как равные, прославив их мощи чудотворениями.

Но наш рассказ о возвращении святых мощей был бы неполным, если бы мы обошли вниманием те неопознанные останки, которые полвека пролежали рядом с ярославскими чудотворцами в храме Николы Надеина. Табличка на витрине гласила - «Естественно-мумифицированный труп человека». Музейщики продолжали их хранить, не имея надежды на опознание. И лишь в конце 80-х у священников города, узнавших о мощах, возникла догадка о принадлежности их святителю Иннокентию Иркутскому.

Святитель Иннокентий Иркутский

Чтобы оказаться у истоков истории возвращения мощей Иннокентия Иркутского в родные места, перенесемся в Иркутск 1988 года. Но волне перемен местные музейщики открыли выставку «Сокровища сибирских церквей». Правящий архиепископ Иркутский и Читинский Хризостом побывал на ней и, увидев погребальные одеяния святителя Иннокентия, сокрушался об утрате его мощей. Он уже знал о том, что в Ярославле есть неопознанные мощи, но, не имея описаний, утверждать, что они принадлежат Иннокентию Иркутскому, никто бы не решился. И документы в музее нашлись! Они подтверждали, что 24 января 1921 года рака с мощами святителя была вскрыта, облачения изъяты, а медицинская комиссия освидетельствовала мощи как сохранившуюся мумию человека. Нашлись фотографии, сделанные при вскрытии мощей, и даже их анатомическое описание. Клирики Иркутской епархии с копиями документов поспешили в Ярославль. Там никаких сомнений не осталось - в церкви Николы Надеина были мощи святителя Иннокентия! Так почему-же они оказались безымянными?

В марте 1921 года «разоблаченные» в Иркутске мощи доставили в Москву. Они стали экспонатом в музее Народного комиссариата здравоохранения - «сибирской мумией». После закрытия выставки в Москве мощи святителя отправили в антирелигиозный музей Ярославля. В Иркутск об этом не сообщали: «мумия» никакой материальной ценности не имела. А что произошло дальше мы знаем: благодаря ярославским музейщикам они попали в храм Николы Надеина, где их и сохранили.

После опознания и экспертизы святыню перенесли в Толгскую обитель, там мощи положили в гроб, где прежде покоились обретенные незадолго до них мощи святителя Игнатия (Брянчанинова). А уже через две недели, 3 сентября, мощи святителя Иннокентия Иркутского находились в соборе Иркутского Знаменского монастыря. Святителя облачили в родные одеяния: сразу после выставки музей передал епархии плащаницу из его раки, архиерейскую мантию, митру, поручи, епитрахиль, омофор и воздух. А вскоре случилось еще одно удивительное событие. Оказалось, что прежде в руке святителя Иннокентия был крест с распятием Господа, и один архимандрит при вскрытии мощей забрал его и передал в надежные руки на хранение. Архиепископ Керченский Анатолий, у которого оказался крест святителя, перед отъездом к месту своего служения в Великобританию приехал в Иркутск и исполнил завещанное: своими «надежными руками» вложил крест в длань святого. На этом можно было бы поставить точку. Но святителя Иннокентия с ярославским краем связывает еще одна невероятная история. Давняя.

Первый епископ Переславский Иннокентий (Кульчицкий)

Сразу скажем, что в городе Переславле епископ Иннокентий (Кульчицкий) никогда не был. И тем не менее в 1721 году он получил назначение на вновь созданную Переславль-Залесскую кафедру. Дело в том, что епархия существовала тогда лишь на бумаге, да и создана была только затем, чтобы Иннокентий мог именоваться епископом Переславским. Это был подлог государственной важности.

В начале XVIII века до Священного Синода дошли слухи о том, что китайский император склонен принять христианство. Петр I решил отправить в Китай духовную миссию во главе с толковым епископом. На эту роль царь определил иеромонаха Иннокентия, которого знал лично и ценил за ум и благочестие. А чтобы в Китае не догадались об истинной цели миссии, нарекли Иннокентия епископом Переславским. Петр I сам выбрал город, который находился бы подальше от Китая. Сразу после поставления епископ Переславский Иннокентий отправился в маленький городок на границу Китая, где жил три года. В Китай его так и не впустили. А потом выяснилось, что слухи о желании китайского императора стать православным, были ложными. В 1727 году епископ Иннокентий возглавил вновь образованную Иркутскую епархию - уже реальную. А Переславская - номинальная - в тот же год была упразднена.

И еще один интересный факт: игумения Переславского Свято-Никольского монастыря Евстолия в самом начале своего монашеского пути, когда в Толгском монастыре несла иконописное послушание, написала икону святителя Иннокентия - первую со времени нового обретения его мощей.

Теперь перед этим образом сестры и прихожане Свято-Никольской обители возносят молитвы самому почитаемому святому Иркутской земли.

Все эти истории возвращения святынь в Русскую Православную Церковь после многих десятилетий забвения происходили на наших глазах. И каждый раз, когда собираешь воедино множество «случайностей», благодаря которым они сохранились и заняли свои законные места в открывшихся храмах, мысленно повторяешь одну лишь фразу:

«Чудны дела Твои, Господи!»

Марина Шиманская

На снимках:

1 - Е.А. Анкудинова в храме Николы Надеина у мощей благоверных князей Федора, Давида и Константина. Май 1988 года.

2 – Д.М.Шаховской во время молебна в Спасо-Преображенском монастыре. Июль 1988 года

3 - Д.М. Шаховской. Ярославль, 1988 год

4 - Перенос мощей в Федоровский собор. 5.07.1988 года

5 - Молебен у мощей в Федоровском соборе возглавил архиепископ Ярославский и Ростовский Платон. 5.07.1988 года

6 – У мощей Иннокентия Иркутского в Спасской церкви Толгского женского монастыря. 27.08.1990 года

ФОТО Сергея Метелицы

Ярньюс.Нет – Ярославль